Выдержка из интервью руководителя ФАС России И.Ю. Артемьева («Ведомости», 9 сентября 2014 года).

Сахалинское УФАС России в целях информирования граждан о реализации постановления Правительства РФ от 7 августа 2014 года № 778 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 6 августа 2014 года № 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации» размещает выдержку из интервью руководителя ФАС России И.Ю.  Артемьева («Ведомости», 9 сентября 2014 года).

— Насколько обоснован введенный Россией запрет на импорт некоторых товаров и как он отразился на конкуренции?

— За многие годы работы в ФАС я понимаю, что безопасность часто важнее, чем конкуренция. Например, техническая, санитарная безопасность. Если санитарный врач закрывает предприятие торговой сети, потому что там обнаружился сальмонеллез, то речь идет о безопасности и здоровье граждан. Он, конечно, ограничивает конкуренцию, но правомерно. То же и с технической безопасностью — если существует угроза взрыва, то завод нужно закрыть, несмотря на ограничение конкуренции.

В этом случае речь идет о продовольственной безопасности в широком смысле этого слова. Это та ситуация, когда по политическим соображениям мы отвечаем на санкции контрсанкциями. При этом на первой стадии, безусловно, происходит ограничение конкуренции  — импорт ограничивается, становится меньше поставщиков. При неумелых действиях власти это может привести к тому, что могут стремительно вырасти цены. Но в итоге должно произойти импортозамещение и мы эту зависимость потеряем. Как в свое время высокие пошлины на ввоз автомобилей привели к локализации автомобильной сборки в России. Это такие меры, которые политики планируют на будущее и в условии [подходящей] политической ситуации их применяют. Поэтому три пункта при ответе на ваш вопрос. Первое: решение политическое. Ограничение импорта всегда приводит к ограничению конкуренции. Но такое ограничение не только обоснованно политически, но будет иметь и положительный экономический результат. Я считаю, что санкции мы ввели правильно.

— С политической точки зрения?

— Да. Это правильное решение, оно работает. А с точки зрения конкуренции нужно следить, чтобы она не сжималась чрезмерно за счет административных действий. Сразу хочу сказать о соглашениях о сдерживании цен. Есть заблуждение, что региональные власти не имеют права подписывать соглашения с производителями — это ограничение конкуренции и запрещено антимонопольным законом. Антимонопольным законом запрещены соглашения, которые приводят к повышению цен. А к удержанию и снижению — пожалуйста. Потому что это в интересах потребителя.

— Вы имеете в виду постановление правительства, которое готовит Минсельхоз?

— Да. Сейчас по закону региональные власти могут заключать только такие соглашения, которые разрешит федеральное правительство. В постановлении мы заложили, что соглашения об удержании и снижении цен можно заключать, о повышении — нельзя.

— Наценка сетей и поставщиков как-то будет ограничиваться?

— Никак. Мы просим, чтобы никакие наценки нигде не фигурировали. Это было бы на грани закона [о конкуренции]. Если кому-то хочется говорить о наценках и надбавках, то соглашение нужно будет согласовать с ФАС. Мы его посмотрим и поможем сформулировать, если это очень нужно, например, производителям или властям.

— А как тогда соглашения будут ограничивать цены?

— Мы говорим о сопоставимых ценах. Рост на инфляцию может происходить. Понятно, что когда власть разговаривает с бизнесом и говорит о том, что нужно ограничивать цены — по сути, снижать или следовать инфляции, но никак не повышать, — то это в интересах потребителя. А вот писать про надбавки мы не рекомендуем — это может быть признано нарушением конкуренции.

— Заключать или не заключать соглашение — будет решать регион?

— Да. В 2007-2008 гг. они доказали свою эффективность. Экономические ожидания при ограничении импорта приводят к росту цен. Чтобы сбить эту волну ожиданий, нужно либо выбросить из резервных фондов сразу огромное количество продовольствия, либо ограничить рост цен.

— То есть регионы смогут устанавливать верхнюю планку цен?

— Не нужно никаких верхних планок. Все же знают текущие цены на рынке. Нужно мониторить ситуацию и смотреть, чтобы она в сопоставимых ценах необоснованно не повышалась. Самое главное — сбить надвигающуюся волну ожиданий.

— Через соглашения?

— Я не считаю соглашения самой хорошей формой. Главы администраций обратились в правительство и сказали, что в 2007-2008 гг. они сработали хорошо. Это их мнение, и правительство склонно их поддержать. Мы не сторонники соглашений, но раз решение есть, то мы говорим: давайте минимизируем отрицательный эффект.

— А как в контроле за ценами участвует ФАС?

— Прежде всего открывает все свои двери для всех ассоциаций производителей, чиновников, губернаторов. И закладывает в постановлении правительства только то, что можно писать в соглашении. Если кто-то попытается зафиксировать цену, то это приведет только к дефициту. А вот подписывать соглашения об объемах производства нужно — чтобы происходило импортозамещение. Говорить о ценах — самое опасное. Нужно говорить о снижении в сопоставимых ценах, не превышении. И они должны быть обоснованными, чтобы не случился дефицит.

— Кто будет эту сопоставимую цену определять?

— Ее не нужно определять. Мы говорим о фактически сложившихся ценах.

— А ориентир-то какой?

— Надо ориентироваться на факт до санкций. Мы знаем прогнозную инфляцию в стране. И это все. Если увидим реальный взлет цены, то будем проводить анализ рынков, сопоставимых цен.

— Что касается взлета цен, то об этом сообщают не только ритейлеры, но и власти, например Москвы и Санкт-Петербурга. Видите такие факты?

— Отдельные есть. Сейчас проводим проверку по мясу птицы. Мы понимаем, что сами себя этим мясом давно обеспечиваем. При чем здесь импорт? Начинают рассказывать, что свинины стало меньше, производители стали добавлять куриное мясо. А я с удивлением думаю: когда же они технологию свою успели поменять? А потребителю вы рассказали, что вместо свинины там давно курятина? Или по той же цене втюхиваете ему другой продукт? Я к тому, что по отдельным продуктам признаки есть, но чрезвычайного характера они не носят. И не обязательно, что ритейлер виноват. Если у него есть крупный оптовик, то он начинает ему повышать цену. А мы говорим: не берите у него, возьмите у другого. Вот вам чистая конкуренция. Ну а если взяли, чего жалуетесь? Вы в этом и виноваты. А если нет взаимозаменителей, то это другой вопрос. Тогда поставщик обладает признаками монополии, тогда это к нам. Представление о том, что ФАС должна заниматься кукурузой, гречей, манной крупой и всем остальным, неправильное. Мы не бюро цен. Если и занимались гречкой, то потому, что рынок монополизирован — почти всю гречу производит Алтайский край, 3-4 фирмы контролируют основные потоки. Или подсолнечное масло — тоже 2-3 производителя. Это наши клиенты. А вот производители манной крупы, сахара, колбасы — там нет монополий. Единственное, что по нашему составу может быть — сговор или картель. Но доказать его довольно сложно.

— Все-таки какие-то нарушения в связи с эмбарго уже зафиксировали?

— О нарушениях рано говорить. Признаки нарушений видим. Помимо куриного мяса смотрим все мясные продукты, сахар, яйца. Но это в отдельных регионах. «Красных» регионов, чтобы где-то власти настолько плохо работали, что кто-то [из продавцов] начинал диктовать свои условия, нет. Работает невидимая рука рынка. Это где-нибудь в поселке старателей под Магаданом приехала одна автолавка и альтернативы никакой нет. А так — сел на машину, уехал в крупный ритейл в другом городе и купил все, что хотел. В европейской части определенно. Но и в Сибири тоже.

— Сообщалось, что в ФАС поступило около 600 жалоб на завышенные цены. На их основании проводите проверки?

— Мы разработали специальную методику. Если одна жалоба приходит на магазин, то мы туда не бежим. Нас всего 3000 человек на всю страну. И находимся мы только в областных центрах — по 25-30 человек на регион. Нас сравнивают с налоговой, где 200 000, или даже с Роспотребнадзором, где 40 000. Мы самый компактный орган правительства, имеющий сеть во всех регионах. Поэтому выходим на проверки туда, где много обращений сразу. Например, видим, что на определенный магазин за две недели поступило 30 обращений. Мы понимаем, что это факт, едем и проверяем на месте. Но все-таки наша главная задача — картели и крупные системообразующие игроки, которые занимают на рынке доминирующее положение: долю более 35%.